Эпиграф:
- Кукушка, кукушка, сколько мне жить осталось?
- Ку…
- А почему так ма…
Разговор советского офицера и финского снайпера.

Пролог.
9 января 1940 года, 18-35. Русско-финская граница.
Хлоп. Очередной красный комиссар упал мертвым. Снайпер улыбнулся.
Обычная ситуация на этой войне. Колонна советских войск попала в засаду. У дороги слева мины, справа мины. Мост взорван. В лесу – финские снайперы – «кукушки». Сапер подходит к минам – хлоп. Сапер падает.
Снайперы выцеливают командирский состав дивизии. Хлоп. Хлоп. Хлоп. Рутинная работа. Хлоп…
Снайпер наконец нашел командира дивизии. Хлоп. Крики солдат – «Командира убили! Мишу Буслаева убили!». Обычная ситуация. Дивизия лишена командования.
Снайперы встали на лыжи и пошли к своим, за линию фронта. Снайпер улыбался – это именно он убил комдива Буслаева. К нему подошел начальник их снайперского отряда – одного из десятков, рассеянных по линии фронта.
«Молодец, Михаил Хаврон!»
«Спасибо» - откликнулся снайпер…

Глава 1. Точка отсчета.
9 января 2007 года. 18-35. Резиденция мрака.
Мефодий Буслаев тренировался с мечом. Наносил веерные удары, отбивал гипотетические выпады, разрубал воображаемого противника напополам. Напротив сидела Дафна. С тех пор, как она стала лишена дара, прошел уже почти год. Правда, Эссиорх сказал ей, что лет через десять ее связь с крыльями восстановится, но это ее не сильно утешило. Десять лет! Десять лет – как это мало по меркам Эдема и как много по меркам Земли!
Мефодий отбил воображаемый дрот, летящий ему в лицо, и посмотрел на Дафну. Спору нет, ему было жалко ее, но чем он мог ей помочь? Десять лет…
Внезапно он увидел, что все вокруг исчезло. Без театральных вспышек, без шума и запаха серы. Просто было – и нет. Вдали виднелся какой-то разрыв, сверкая белизной, а так вокруг была лишь чернота. Он подошел поближе. Под ногами у него была пустота, но он именно подошел ближе к прорехе. Там виднелся зимний лес и проходящая через него дорога. На дороге стояли грузовики, мотоциклы. Люди пытались за ними спрятаться… и падали. Падали, сраженные пулями. Падали комиссары, сержанты, офицеры. Вот в грузовике спрятался мужчина, очень похожий на него самого. Мефодий видит, что к нему летит пуля. Он как в замедленном времени видит ее и бежит туда, в прореху, чтобы спасти человека… и с каждым шагом он удаляется от него… пуля ударила в голову… вытекла капля крови… вышла с другой стороны… выпал кусочек серого вещества… Мефодий упал.
Дафна вскочила, увидев, что Мефодий исчез. Сначала она подумала, что Меф так ад ней прикалывается, но после пятиминутных криков «Меф!», «Куда ты делся!» и «Хватит прикидываться!», побежала к Арею.
- Странно, очень странно. Сеньор Помидор все-таки кое-что умеет, он не стал бы вот так просто, без схватки исчезать… Надо осмотреть место происшествия.
К глубокому удивлению Дафны, Арей никому не рассказал о случившемся. Он внимательно рассматривал пол, стены, меч Мефодия, одиноко лежащий на полу, диван…
Наконец он вынес вердикт –
- Мефодий стал свидетелем уникального явления природы – образования заглота. Только я не знаю, оставался ли хоть когда-то свидетель такого явления в живых…

Глава 2. Найти Свет.
- Не могу определить, - устало сказал Арей. По его лицу медленно скатывались капли пота. – Не могу определить, за счет чего произошел перенос. Одно могу сказать – в данный момент он не жив. Но и не мертв тоже. Он просто не существует. Как будто и не рождался. Моей магии тут не хватит.
- А если просканировать изнутри?
- Да, это возможно. Но параллельные миры слишком мало изучены. Туда можно проникнуть только на контрасте. На Тьме – войти, а на Свете – выйти. Иначе есть шанс затеряться в бесконечности.
- Значит, нужен Эссиорх?
- Возможно. Но я не уверен, что он будет помогать вернуть Мефодия. Совсем не уверен. Вдумайся сама – страж света будет спасать наследника мрака! Нет, он этого не сделает. Он просто не будет иметь права это сделать.
Дафна поморщилась. Она не любила, когда Арей разговаривал с ней в таком нравоучительном тоне. И при этом она понимала, что Арей прав. Свет не имеет права помогать мраку. Максимум, что он может делать – не мешать ему.
«Десять лет…» - прошептала она про себя. «Десять [цензура] лет!» Ей было плевать, что ругаться, тем более матом, светлым стражам запрещено. Да она, собственно говоря, уже и не была стражем…
- А Ирка? Та валькирия?
- Возможно. Заметно, что ей неравнодушен Мефодий. Но она тоже НЕ ИМЕЕТ ПРАВА. Двойной переход не замаскируешь.
- Матвей? – спросила Дафна, но сразу же поняла свою глупость. Хоть Матвей и может применять светлую магию, но он скорее удавится, чем поможет Мефодию.
Арей промолчал.
- Но попытка не пытка! – сказала Дафна. – Может, все-таки, сообщить Эссиорху и валькирии?
- Может быть. На Эссиорха у меня надежды мало, а вот на Ирку…
***
Часом позже они подошли к дому Эссиорха. Он возился во дворе со своим Коньком-Горбунком. Дафна вкратце обрисовала ему всю ситуацию.
- Понятно… И вы решили, что я вам помогу? Я, светлый страж-хранитель, помогу усилиться мраку? Мне очень жаль, Дафна, но я не могу этого сделать. Я не могу пойти против своей сущности. Я не могу предать Свет.
- Эссиорх, но ты же мой хранитель!
- Да, я твой хранитель. И я считаю, что так будет лучше для тебя.
- Так я и думал… - ответил Арей. - Теперь вся надежда только на Ирку…
- А как вы ее найдете? – спросил Эссиорх.
- Хороший вопрос, - пробормотал Арей… - Жаль, что Меф не сказал мне, где она живет…

Глава 3. Ловушка для валькирии.
Ирка гуляла по городу. Просто ходила без цели, вглядываясь в лица прохожих. Вот идет толстый парень в очках и с таким лицом, как будто решает проблемы мирозданья. Вот – старушка с сумкой, в которую при желании можно уместить запасы на случай войны до 2050 года. Вот – молодой мужчина с дипломатом, который несет бережно-бережно, как ребенка. Вот идет молодая мама с карапузом лет трех. Тот хнычет и вопит – «Мама, верни диск!».
Ирке хотелось побыть в толпе. Стать ее частицей. Но толпы не получалось. В каждом, кого она видела, была некая индивидуальность. Ирка хотела, быть может, неосознанно, увидеть людей, у которых все хорошо, нет проблем. И при этом она отлично понимала, что человек, у которого нет проблем – это психбольной. Психи – самые счастливые люди на свете. Они могут выписать чек на миллион долларов или снабдить рекомендательным письмом к Шерлоку Холмсу. И им плевать, что чек, выписанный на туалетной бумаге, недействителен, а Шерлока Холмса не существует.
Вот так, за абстрактными размышлениями, валькирия и не заметила, как ноги ее принесли к памятному дому №13 по Большой Дмитровке. Она поняла, где она находится, и собиралась уйти, но что-то ее подтолкнуло посмотреть на третье окно второго этажа. Внезапно там словно вырезали кусок стены, и она увидела Мефодия, машущего мечом. Она присмотрелась повнимательнее к нему. Ирка увидела то, что Дафна, по причине отсутствия способностей, не могла увидеть. Она увидела тонкий канал, пробивающий его ауру около виска, как при банальном энергетическом вампиризме. Но, странное дело, канал не уходил куда-то вдаль, а замыкался на другом виске, как будто Мефодий вампирил сам себя!
Ирке показался знакомым этот магический почерк. Искусное наведение с маскировкой под естественный фон ауры плюс защита световой оболочкой, дабы темные не заметили проклятия! Ей показалось, что еще чуть-чуть, и она вспомнит, но тут кто-то уколол ее в руку. Ирка попыталась обернуться – и потеряла сознание. Меркнущим сознанием она отметила, что Мефа в доме уже не было…
Очнулась она в каком-то подвале, связанная толстым кабелем. Впрочем, «очнулась» - это преувеличение. Глаза она открыла, и думать смогла, но во всем теле была какая-то странная расслабленность. Она не смогла даже открыть рот, чтобы произнести заклятие. Напрягшись, она смогла мысленным усилием разорвать провода, но тут же пожалела об этом. По проводам был пущен ток! А так как переменный ток был исключительно изобретением лопухоидов и не использовался магами или стражами, то у Ирки, разумеется, не было против него и защиты!
Хорошо, что Ирка была отличницей. Даже в такую минуту она вспомнила про природу переменного тока, про график – синусоиду и приняла единственно верное решение – все время менять два типа защиты от постоянного тока, которым маги пользовались в схватках, хотя и очень дозировано. Но, к счастью, защита против него все-таки была изобретена. Даже два типа – когда ток идет из тебя и когда ток идет к тебе. Под этой защитой Ирка смогла сконцентрироваться (хотя и с трудом – трудно мысленно двигать предметы, когда приходится менять защиты пятьдесят раз в секунду) и разомкнуть цепь.
Встать она по-прежнему не могла, но, к счастью, она потихоньку начала получать контроль над телом. А пока Ирка отлеживалась, она решила подумать. Подумать над странной ситуацией на Большой Дмитровке.
Во-первых, так легко пробитая ей защита дома. Без «маячка» на той стороне она бы ничего не смогла увидеть. И Ирка точно помнила, что «маячков» там не оставляла. А значит, кто-то, осознанно или неосознанно, дал ей возможность это увидеть.
Во-вторых, странно знакомый рисунок магии. Она не сомневалась, что видела его уже много-много раз.
В-третьих, замкнутый энергетический контур. Он мог означать только одно – кто-то использовал энергию Мефодия для воздействия на самого Мефодия. Что ж, логично. Вмешательство извне он бы заметил. К тому же это означает, что операция была очень сложной. Требующей привлечения громадных объемов энергии, коей у Мефа – бесконечность.
В-четвертых, укол в руку. Ирка не сомневалась в том, что никто не мог подобраться к ней незаметно. К тому же магическую атаку она инстинктивно бы отбила. Значит… Остается предположить, что атака была немагической. А учитывая, что произошел укол, оставался единственный вариант. Наркотик.
Вдали послышались шаги. Ирка уже достаточно отлежалась и почувствовала, что может встать. Она материализовала копье, сделала его невидимым и прикинулась, что все еще без сознания. Копье она держала в руке готовым к броску.
Ирка увидела человека, который к ней приближался. Она так удивилась, что забыла про то, что она «без сознания» и удивленно вскрикнула: «Арей?!»

Глава 4. Жертва и опрометчивость.
- Мы еле тебя нашли. Это такое странное место… Оно экранирует от заклинаний поиска. Пришлось гипнотизировать людей, видевших тебя, и выкачивать из них информацию.
- Что случилось с Мефодием?
Арей вкратце обрисовал перед ней ситуацию. Ирка, в свою очередь, рассказала, что произошло с ней.
Ирка слушала Арея и думала, думала, думала… Даже при всей казуистике мышления она не могла оправдать свое участие в экспедиции. Ведь из-за исчезновения Мефа баланс сил качнулся в сторону Света. И она фактически своими руками возвращает мраку лидерство! А это значит, тысячи и тысячи новых эйдосов будут выдраны у людей. Обычных людей, таких же простых, как и сложных. Которых она сегодня видела. И толстый парень больше не будет размышлять о вселенских проблемах, а будет приземлено выгадывать, где взять деньги на апгрейд компьютера. И бабушка с сумкой будет сидеть дома и ворчать, а не рассказывать сказки внукам. И все по ее вине. Что делать, если на одной чаше весов – твоя любовь, а на другой – тысячи любящих?
И тут у нее перед глазами промелькнул образ инвалидной коляски. И ее посетила холодная, ироничная мысль: «Ну-ну. Ты у нас такая героиня. Несмотря ни на что, спасаешь любимого. Идешь по головам других людей. Ради личного счастья. А ты забыла, ЧТО тебе вернуло ноги? И что случилось с Сэнрой? А ведь ее прегрешение было гораздо меньше, чем твое! И даже, если Арей тебя защитит от других валькирий, ты перестанешь быть валькирией. И ты думаешь, Меф это оценит? Твое самопожертвование? Ты сама знаешь, что нет. Они с Даф связаны. А он… Он даже не узнает тебя».
- Дайте мне день на размышление, - осипшим голосом произнесла она. - Через день я приду к вам в резиденцию и дам ответ.
- Да ты понимаешь, что через день его, может, - начала закипать Дафна, но ее остановил Арей.
- В заглоте нет понятия «время». Валькирия-одиночка, мы даем тебе день на размышление.
***
Евгеша Мошкин лежал в своей комнате и размышлял. Размышлял о странном отсутствии Мефодия. О суматохе Арея и Дафны. А главное – о странных эманациях снега, доносящихся из соседней комнаты. Снега там не было, это точно (насколько понятие «точно» может быть применено к такому сомневающемуся человеку, как Евгений), управлять им не получалось, но он чувствовал, что снег там есть. И его это нервировало. Сильно нервировало. Он в очередной раз попытался передвинуть его, но, разумеется, бесполезно. Такое ощущение, будто ему не хватало силы. Сильно не хватало.
Евгений, как обычно, попытался найти успокоение в чтении. Но ему не читалось. И он начал играть снежинками, падающими за окном. Передвигать их, выстраивать из них буквы и так далее. Евгений заметил кое-что важное, причем абсолютно случайно. Он перепутал и захотел растопить уже растаявшую снежинку. И растопил, что характерно, но ему на это ушло заметно больше энергии. Н отметил этот факт. Путем дальнейших опытов он убедился, что может управлять водой В ПРОШЛОМ, но ему надо на это гораздо больше энергии.
Евгеша был не дурак и сопоставил факты. Он пошел в ту комнату и, путем проб и ошибок, нашел способ попасть в заглот.
Евгений не задумывался над тем, что его ждет на той стороне. Он просто шагнул в тот мир…
- Руки вверх, - сказали ему по-немецки, направив пистолет-пулемет в живот.

Глава 5. Старость – не радость.
К дому №13 по Большой Дмитровке подошел старичок. На вид ему можно было дать лет семьдесят. Кряхтя, поднялся по лестнице. Наступил на руну. Зашел в дом. Поднялся на второй этаж. Подошел к комнате, где сидели Арей, Дафна, Улита, Чимоданов и Ната. До него донеслась фраза: «Куда же он все-таки исчез…»
- Здравствуйте, - сказал он, входя в комнату. – Не узнаете?
Все молча уставились на него.
- Эхе-хе… А ведь я с вами учился. И ты, Дафна, меня обучала рунной магии. И ты, Чимоданов, сражался со мной в паре против боевых комиссионеров. А за тобой, Ната, я пытался ухаживать – и боялся…
Все (не исключая и Арея) выпучили на него глаза. Наконец Ната спросила слабым, неуверенным голосом:
- Мошкин?
- Да. Это я. Вечно сомневающийся, не уверенный ни в чем Мошкин.
Мошкин сухо и кратко обрисовал ситуацию. Это оказался очень странный заглот. Он образовался в результате столкновения нашего мира… с нашим миром. Точка столкновения постоянно перемещается по времени и по месту. Мошкин попал в 15 мая 1941 года в Берлин.
А о себе Мошкин рассказывал очень неохотно. Он оказался там лишенным своего дара. Ведь солнечного затмения, за счет которого он набрал силу, ЕЩЕ НЕ БЫЛО! А значит, он не имел силы.
Пленение. Работа на Аннэнербэ – оккультную организацию, «Наследие предков». Аннэнербэ – секретная организация фашистов для изучения магических технологий. О ней не знали ни в Эдеме, ни в Тартаре. А ведь, если бы Гитлер выиграл, Аннэнербэ смогло бы победить и Тартар, и Эдем, просто задавив числом, «пушечным мясом»…
Разработка летательных аппаратов дискообразной формы, двигающихся на магических принципах. Разгром Гитлера. Плен советскими войсками. Шарашка. Разработка аналогичных летательных аппаратов – теперь для СССР. Побег. Жизнь обычного советского человека. Солнечное затмение. Возвращение сил. Попытка прийти в резиденцию, постоянно проваливающиеся. 10 января 2007 года. Уход Мошкина-парня в заглот. Возможность прийти для Мошкина-старика.
Мошкина, в свою очередь, посвятили в ситуацию с Мефом.
- Я понимаю, на что вы намекаете… Нет. Я вам не помогу. Я слишком стар и устал…
- Ты что, Мошкин? Для стража шестьдесят лет – не срок!
- Да?! А кто из вас, о великие стражи, прожил обычную человеческую жизнь? Жизнь лопухоида? Кто из вас знает, что такое разрабатывать проект за чашку баланды? Кто из вас вообще знает, что такое шарага? Что такое – конструкторское бюро на зоне? Что, если ты не сделаешь расчет или не придумаешь способ сгладить атмосферно-эфирные вихри, тебя просто прирежут! Даже не расстреляют – чтобы пули не тратить! Тяжко это, тяжко. Но гораздо тяжелее разрабатывать проект, зная, что на воплощении твоего проекта в жизнь загнутся миллионы людей в концлагерях! Что ты не пострадаешь – ты в Аннэнербэ. Что будут страдать другие. Задыхаться в газовых камерах, подыхать на сборочных площадках от непосильного труда! Кто из вас, о могущественные стражи, знает это? Нет, вы знаете все это, но предпочитаете закрывать глаза. Для вас смертные – только источник эйдосов. И для вас, темные, - Мошкин развернулся к Дафне, - и для вас, светлые! Вы тоже черпаете свою энергию оттуда. И неважно, что вы «спасаете» эйдосы от тьмы. Вы, «спасая» их, забираете себе. Не отдаете людям!
Воцарилось неловкое молчание.
- Но ведь, если мы… то темные смогут снова… - пробормотала Дафна.
- Да!? – язвительно покачал головой Мошкин. - А вы защищайте людей получше. Но это же невыгодно! Да, вам эйдосы нужны для улучшения жизни людей, защиты их от Тьмы и прочих возвышенных причин. Но… вам все равно они нужны.
Мошкин прошелся по комнате.
- В общем, так. Знаете, во времена Гражданской войны было? Были белые. Были красные. И был батька Махно. «Бей красных, пока не побелеют, бей белых, пока не покраснеют». Так вот, я – батька Махно. Кто со мной?

Глава 6. Ритуал.
- Итак, понятно, - произнес Мошкин. – Никто не высказывает энтузиазма. Позвольте, я объясню. Работая на Аннэнербэ, я, разумеется, имел доступ к их архивам. И вычитал прелюбопытную вещицу. Существовал ритуал, который собирался провести Гитлер. Если кратко – этот ритуал создает третью силу. Силу не света и не тьмы и не их смеси. Для этого ритуала необходимо два предмета, символизирующих Свет и Мрак. Заметьте, не артефакта, а именно предмета. Возможно, вы о них слышали. Это Копье Власти и Чаша Грааля.
Он посмотрел на стену. От стены явственно повеяло холодом, и на ней появился рисунок. Длинное копье с красным древком и черным наконечником. Золотая чаша, инкрустированная рубинами, в которой находилась подозрительно красная жидкость.
- Копье Власти. Выковано первосвященником Иудеи Финеесом. Хранилось в музее в Австрии. Гитлер завладел им в самом начале войны. Именно оно давало ему энергию Мрака, которая почти позволила ему победить. Ныне хранится в том же музее в Австрии. Чаша Грааля. Чаша, наполненная кровью Иешуа. Хранится в подземельях под Ватиканом. Обладая этими предметами, можно произвести ритуал Призвания. Итак, все просто. Я повторяю свой вопрос. Кто со мной?
И тут встал с кресла Арей.
- Пусть это так. Да, я признаюсь – война эта надумана и наиграна с начала и до конца. Это все равно что шахматная партия. Игроки за белых – Троил, Иешуа и еще несколько. Игроки за черных – я, Кводон, Лигул и еще парочка. Но… Эта партия уже вошла в плоть и кровь тысяч и тысяч стражей. Человек, да и страж, не может ни с кем не бороться. Эта партия – это сущность, слившаяся с душой. Нет.
- А вы? – весь пыл Евгения сразу иссяк.
- Нет.
- Нет.
- Нет.
- Нет.
- Ну, что же… - Заметно, что Евгению было трудно это говорить. – Тогда мне придется вас убить. Надо с чего-то начинать. – Он говорил, как будто уговаривая сам себя. Было видно, что из умудренного опытом старика он становился вновь прежним неуверенным, сомневающимся Евгешей.
Он почти умоляюще крикнул: «Надо!»
Одновременно с этим Мошкин выкинул вперед руку, замораживая Арея и материализуя в правой руке ледяной клинок.
Началась рубка. Мошкин постоянно швырял левой рукой ледяные иглы, уворачивался от ударов Улиты и Чимоданова, пытался приморозить и их, но они тоже не стояли на месте. Наконец он ложным ударом отвлек внимание Улиты, создал в левой руке еще один клинок и ударил ее мечом в бок. Улита охнула и осела.
Избавившись от самого опасного противника, Мошкин резким ударом выбил топор из руки Чимоданова. Тот, возможно, в первый раз в жизни, повел себя разумно. Вместо того, чтобы бежать за топором или падать на пол, он взглянул Мошкину в глаза. Сказал: «Ну и что теперь? Убьешь безоружного?» Мошкин опустил меч.
И тут в спину Евгения вонзилось короткое метательное копье.

Глава 7. Шаг влево, шаг вправо…
Евгений прохрипел что-то типа «черт побери» и рухнул на пол. Он чувствовал, что умирает. Ведь он не успел произвести Ритуал, а значит, оставался темным. И оружие Света было для него смертельным. Но он был еще жив… Жить ему оставалось минуты две. И он начал действовать.
Во-первых, ледяной клинок полоснул по горлу Арея, а возвратным движением рассек ему дарх.
Во-вторых, ледяная стружка начала быстро-быстро распиливать копье валькирии. Саму валькирию он не видел, но хоть как-то навредить ей было надо.
В-третьих… Нет. Убивать безоружных он не станет даже в такой ситуации, а Улита уже была мертва.
Под конец… Стоп! Есть же наука – криогеника! Замораживание!
Евгений сконцентрировался. Кажется, в тело умирающего нужно было ввести не то глюкозу, не то фруктозу. Но ему оставалось всего лишь восемнадцать секунд, а за это время он однозначно не успеет ее найти. Он решил положиться на свои возможности и резко заморозил свою кровь. И тут же понял свою ошибку.
Криогеника – сравнительно молодая наука. И одними из первых ее провалов были люди, из которых при размораживании текла кровь. Они почти сразу же умирали. Позже оказалось, что кристаллики льда, замерзая, своими острыми углами разрывали стенки клеток. Позже ученые стали вводить в тело человека глюкозу, чтобы вода замораживалась крохотными капельками, без всяких уголков. Чего Евгений, естественно, не знал.
***
В комнате находились три мертвеца. Улита, Мошкин… и Арей. Страж с разбитым дархом умирает…
Все смотрели на трупы. Эту бойню устроил Мошкин, действуя из лучших побуждений… Он слишком многое знал.
Свобода! Равенство! Братство! О, сколько людей сгубили эти слова! О, сколько людей погибло, не понимая, что везде, где есть свобода, нет равенства, что это просто оксюморон, созданный для того, чтобы сводить с ума людей.
Первой нарушила молчание Ирка.
- Что здесь… - начала она дрожащим голосом, - я п-пришла, а он вас уб-бивает…
Ирке никогда не было так страшно. Даже той ночью, когда она все время думала, решиться – или не решиться, ей не было так страшно. Она понимала, что валькирии – это спецназ, который не может соблюдать дурацкие условности стражей… Но ударить в спину знакомого человека! Человека, пощадившего безоружного?
Перед глазами у Чимоданова стоял образ Мошкина. Мошкина, его ровесника – и глубокого старика. Он пощадил Чимоданова. Он опустил меч. А валькирия его не пощадила.
Ната плакала. Она плакала, быть может, первый раз в жизни. Плакала, не боясь, что кто-то это увидит – и сочтет некрасивой. Она играла с Мошкиным. Быть может, с первым человеком, который полюбил ее не из-за ее магии… Играла. И вот результат. Быть может, если бы она не играла, она смогла бы его уговорить прекратить… или даже не соваться в тот заглот… И еще – ей было по-человечески жалко Евгения.
Внезапно Дафна, неожиданно резко и сухо, спросила:
- И как мы теперь собираемся вернуть Мефодия?

Глава 8. Руки вверх!
Не успела Дафна договорить, как с улицы донесся крик «Работаем, захват!». Через три секунды в окно влетела светошумовая граната.
Только Чимоданов, как специалист по современной боевой технике, понял, что это такое, и успел отвернуться и зажать уши. Остальные уставились на непонятный цилиндр, покатившийся по полу, и ослепли от яркого света. Дафна с Натой, к тому же, оглохли, но Ирку защитил шлем валькирии.
Ирка метнула копье наудачу, на звук. И не ошиблась – с лестницы послышался ох и звук падающего тела.
Это дало Чимоданову кратковременную передышку. Он вскочил и побежал по направлению к своей комнате. Схватил там что-то и побежал обратно. В одной руке он держал чемоданчик, а в другой – гранату РГД-5. Подбежал, швырнул чемодан на пол и скороговоркой сказал Дафне: «Кидай на поражение, я быстро». Подхватил чемодан, открыл его, высыпав на пол груду деталей, и принялся лихорадочно скреплять их друг с другом.
По лестнице бежали все новые и новые солдаты. Ирка метала и метала копье, Дафна вытащила чеку и готова была в любой момент бросить гранату.
Чимоданов наконец собрал свое устройство. Им оказался автомат Калашникова, штурмовая модификация. Швырнул его Нате и снова рванул к себе в комнату.
Ната панически завопила: «Как! Я не умею стрелять!»
Чимоданов примчался снова, с двумя чемоданами. После сборки они оказались пулеметом «Баррет». Только собрав его, он выдохнул: «Мы им нужны живьем». Он не понимал, почему нападающие снова не кидают ослепляющие гранаты, и почему перестала действовать магия. Впрочем, раздумывать ему было некогда.
С улицы послышался голос, искаженный мегафоном:
- Сдавайтесь! Дом окружен! Пси-блокаторы установлены! Ваши пси-способности не действуют!
Дафна швырнула в окно первым, что попалось под руку. Под руку попалась граната.
Широко распространено заблуждение, будто гранаты взрываются с шумом, громом и грохотом. На самом деле взрыв гранаты звучит как простой хлопок. Вот и Дафна сразу не поняла, почему голос в мегафоне замолчал. Только, когда она посмотрела на свою руку и увидела, что гранаты в ней нет, она испугалась.
Ирка встала в полный рост, чтобы метнуть копье. Так кидать было удобнее, но так ее сразу же взял на прицел снайпер. Она не подпадала под приказ, так как не была постоянной обитательницей этого дома… Снайпер нажал на спусковой крючок.

Глава 8. Я только хотел…
Матвей Багров сидел на кровати. Точнее, это только тело Матвея сидело на кровати. Разум Матвея сейчас метался вокруг дома №13 по Большой Дмитровке.
Даже он, некромаг, черпающий силы от смерти, тления и гниения, с трудом пробивался через защиту устройств, названных офицером «пси-блокаторами», а по документам проходящих как «средство противопсионическое, модель 3». Его сил хватило только на две операции: уничтожение светошумовых гранат и восстановление копья валькирии.
Существует логический парадокс. Часть бесконечности равна бесконечности. Или не равна. Множество философов сломали копья об эту тему. Им было хорошо – сидеть в своих салонах, вести приятные беседы насчет бесконечности, относительности и абсолютности… Они не думали, что для кого-нибудь когда-нибудь эта проблема будет иметь практическую ценность. Как сейчас для Матвея.
Он мог видеть пространство в комплексе - «жучок», всаженный им в ауру Мефодия, давал ему такую возможность. Но только видеть. Часть бесконечности оказалась меньше бесконечности.
А какой прекрасный был замысел! Устранить Мефодия, чтобы Ирка прекратила о нем думать. Чтобы променяла мертвого Мефодия на живого Матвея.
А какая виртуозная работа с аурой! Какая тончайшая работа! В сто раз сложнее, чем у советских программистов, перехватывающих управление американскими спутниками! Какое подключение всех частей мироздания! Света и Тьмы, синтеза и распада, альбедо и нигредо, лимфомагии и некромагии! Лимфомагией, магией, противоположной некромагии, Матвей не владел. Но у него под рукой всегда был прекрасный источник – Ирка. Да-да, по терминологии некромагов лимфомагией называется именно магия валькирий.
А какой тактический ход! Уничтожить Мефодия мог только Мефодий. Даже не уничтожить, а… искоренить. Значит… Нужно задействовать прошлое.
А какое устранение Ирки из эпицентра опасных событий! Идея с наркотиком пришла Матвею во время прогулки по парку. Он увидел торговца наркотиками. Он его нейтрализовал. Но потом подумал, что наркотики могут хотя бы один раз послужить благой цели. Она должна была проснуться в подвале и забыть все, что видела.
Прекрасная операция! Но… Недочет.
Природа времени так до конца и не известна. Матвей и не предполагал, что в прошлое сможет пройти другой человек. И из-за него все пошло насмарку.
Те агрегаты, которые конструировал Мошкин, были подвергнуты тщательному анализу. Их принципы работы были изучены. Люди назвали их пси-волнами, пси-полями, пси-регенераторами... Они находились в самом начале пути, который маги и стражи прошли за сотни и тысячи лет. Но у них были компьютеры. Простенькое изобретение, до которого маги так и не додумались. Путем тупого перебора (вначале) и эвристических методов (позже) компьютеры додумались до разрушительнейших заклинаний. Но руководство НИИ понимало, что они неизбежно отстают от классических магов. И оно дал директиву: «Концентрироваться на устройствах пси-защиты!».  Оно прекрасно понимало, что атомная ракета, покрытая полем пси-отражения, произведет не меньше разрушений, чем сильнейшее заклинание.
Планы НИИ Матвей не знал. Вокруг их банка данных было раскинуто настолько мощное пси-поглощающее поле, что он не смог сквозь него пробиться. Но им нужны были обитатели резиденции мрака, причем живыми.
Матвея вывел из раздумий хлопок. Гранаты «академики», как Матвей называл сотрудников НИИ, не применяли. Значит, это был бросок осажденных.
Он повернул взгляд и… Застыл. На Ирку был наведен прицел снайперской винтовки. Откуда-то из глубин подсознания всплыло: «ВСС (Винтовка Снайперская Специальная) «Винторез». Калибр – 9 миллиметров. Длина ствола – 200 миллиметров. Разработана в 1987 году».
Он не успел проследить полет пули. Хлоп! И Ирка со струйкой крови, стекающей по лбу, падает на пол.
Ноги сами понесли Матвея за стол. После смерти мозг сохраняет активность еще сорок минут. Если он успеет провести ритуал…
Секретный ритуал некромагов. Позволяет убить любого человека, вне зависимости от того, жив ли он, уже мертв или еще не родился. А также – единственный способ самоубийства для некромагов.
Если он убьет Мефодия, то источник энергии исчезнет и в прошлом все вернется на свои места. Мертвые не воскресятся, но все остальное вернется.

Предэпилог. Мысли Матвея.
Тридцать девять минут. Не отвлекаться. Что ж, теперь и ты, некромаг, узнаешь, что такое умереть…
Тридцать семь минут. Ага, вот оно! Ритуал призыва Смерти. Она должна дать мне какое-то испытание. Если я с ним справлюсь, то она убьет указанного человека и меня. Если нет – то только меня.
Двадцать восемь минут. Приготовления готовы. «О всемогущая, приди и забери меня!».
Двадцать семь минут пятьдесят девять секунд. Это не Мамзелькина. Бабка в желтом плаще, желтой косынке и желтых ботинках. Не похожа на Смерть…
Двадцать семь минут сорок секунд. Она ударила меня косой. «Задавай мне вопросы. Я, Смерть, знаю все. Если ты задашь мне вопрос, на который я не смогу ответить, я убью еще одного человека. У тебя есть три попытки».
Двадцать шесть минут. Плохо дело. Вопрос, на который я рассчитывал, не прошел. На вопрос «Зачем Земля крутится?» она ответила голосом робота:
- Разъясняю.  Отвергаются  вопросы некорректные, то есть содержащие заведомо ложную информацию, имеющие эмоциональную подоплеку, содержащие неопределенность или риторические вопросы.
Семнадцать минут. Ни одной идеи!
Пятнадцать минут. На вопрос: «Какой вопрос тебе надо задать, чтобы ты убила Мефодия» Смерть ответила: «Никакой. Я знаю все, а значит, могу ответить на любой вопрос».
Пять минут. [Цензура] мать!

Эпилог. Двум смертям не бывать.
Матвей думал. Думал. Думал. Он помнил, что со словом «все» был связан какой-то парадокс. Что-то вроде того, что должно быть исключение… Думать. Думать. Думать.
«Так, пойдем другим путем. Смерть знает все. Она может ответить на любой вопрос. И… Есть!!! Она может задать любой вопрос! Так, формулируем…»
Матвей открыл глаза и гордо произнес: «Можешь ли ты задать такой вопрос, на который сама же не сможешь ответить!»
Смерть застыла. Секунд двадцать она стояла неподвижно. В ее голове просились именно те мысли, на которые Матвей рассчитывал. Она знает все. Она может задать ЛЮБОЙ вопрос и ответить на ЛЮБОЙ вопрос. Поэтому она должна ответить одновременно «да» и «нет». А это означает, что она не знает ответа!
Наконец она открыла глаза. Сказала: «Хорошо придумал, некромаг. Хочешь посмотреть, как я убью его?». Матвей произнес: «Разумеется». Она взяла Матвея за руку и мгновенно перенеслась в заглот. Удар косой, как показалось Матвею, по пустоте. Быстрый вылет из заглота.
Вокруг царила фантамасгория. Пространство выписывало дикие вензеля. Оно то растягивалось, то сжималось, то заламывалось. Закручивалось спиралями. Исчезало и появлялось. Мечта Эйнштейна была осуществлена – пространство проникло во время, а время - в пространство.
И сквозь этот хаос медленно шла старушечья фигурка. Мамзелькина Аида Плаховна. Она шла, и шла, и шла… И пристально смотрела на Смерть, держащую Матвея за руку. Та тоже не отрывала взгляда от Мамзелькиной. Подойдя поближе, Аида произнесла:
- Значит, нашелся-таки некромаг-самоубийца, который выпустил тебя?
- Нашелся. Вот он стоит.
- Ты хоть понимаешь, что ты натворил? Ты выпустил Морану. Морану Плаховну Мамзелькину. Мою сестру. Зачем ты это сделал? – обратилась Аида к Матвею.
- Я хотел возвратить мир в его исходное состояние. Такое, какое было до моего вмешательства.
- Не надо, не надо, - перебила его Морана. – Вся твоя операция была спланирована мной. Думаешь, почему ты не смогла убить Ирку, будущую валькирию? Это я ее защитила. Даже из своего саркофага я достала до нее.
- Но ты, конечно же, понимаешь что двум Смертям в этом мире не бывать?
- Разумеется.
- Дуэль?
- Дуэль.
Они расчехлили косы и встали в позиции. Затем, точно по команде, поклонились. И скрестили косы.
Это было феерическое зрелище. Пространство, свернутое в клубок. Время, прочно связанное с пространством. И две сухонькие старушки, высекающие искры из своих кос. Удар, блок рукояткой, обход, ложный выпад. Прыжок, блок лезвием, удар рукояткой. Смерть против Смерти. Удар, блок, поворот…
Это длилось долго. Очень долго. Матвей не мог сказать, сколько именно – время изгибалось и извивалось вместе с пространством. Это могло длиться и миллион лет, и наносекунду…

Постэпилог.
Наконец они разошлись. Ни на одной из них не было ни царапины. Не сговариваясь, они одновременно взмахнули руками, и пространство начало успокаиваться. Они пошли в разные стороны. Две старушки. Две Смерти. Две сестры.
Проходя мимо Матвея, Морана шепнула Матвею:
- Мальчик, ты не хочешь ли вернуться в мир живых?
- Конечно, хочу!
- Тогда ты выполнишь одно мое маленькое поручение…